Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
– Выздоравливай, парень! – сказал Торхаш и встал, освобождая место для целительницы.
– Куда ты теперь? – спросила та, подходя к кровати.
Так спросила, будто они были знакомы целую вечность.
– Догоню фаргу с девчонкой, провожу до деревни… – ответил он.
Она молча кивнула и забыла о нем, касаясь чуткими пальцами окровавленных бинтов.
Лихай вышел наружу, постоял, глядя в небо и не обращая внимания на проходящих мимо и косящихся на него членов клана, легко развернулся и побежал прочь, на бегу превращаясь в красного лиса, идущего по следу.
* * *
Посланник ласурского короля ушел, а Дархан продолжал сидеть за столом, сцепив перед собой руки и глядя в пустоту. Вот, оказывается, как чувствуют себя вожаки-одиночки: в ответе за всех, без разбора… Арристо, подобные мысли никогда не приходили ему в голову! Асаш радел за свой клан – весь остальной мир мог пропасть, а он бы и не заметил, если бы дело не коснулось Смертей-с-ветки! Но, может быть, он был не прав? Да нет! Чушь собачья! Точнее, лисья. Как можно верить наглой рыжей морде, как можно помыслить о том, чтобы доверять Редьярду Третьему, в народе прозываемому Ласурским лисом? Все они заодно! Нет, лучше закрыться в своем мирке, ни во что не вмешиваться, как жили они все эти годы… Тогда почему не уходят из памяти промерзшие коридоры Весеречского подземелья, остановившиеся взгляды заключенных в каменные клети оборотней, слюна и кровь, отчаяние, ярость и жажда?
Дверь открылась бесшумно. Дархан ощутил сквозняк и вскинул взгляд – лис вернулся? Зачем? Но на пороге стоял не Красное Лихо, а незнакомец, худой и бледный, закутанный в теплые одежды так, что видны были только глаза, горящие лихорадочным блеском глаза тяжелобольного. Удивительно, но Асаш не понял, кто перед ним – человек или оборотень. Потому что вошедший не источал запаха. В сердце главы клана невольно закралась жуть. Даже мертвые пахнут, и если смерть врага пахнет сладко, то остальные просто воняют. Но кем должно быть существо, лишенное всякого аромата?
– Прости мое вторжение, – прошелестел тихий голос, и незваный гость сел напротив, продолжая кутаться, будто мерз, – я видел, как выходил от тебя тот, кто предал ваш народ, гонец Ласуринга, проклятая кровь!
– Ты кто такой? – хрипло спросил Дархан, стараясь, чтобы голос не дрожал. Веяло от пришельца необъяснимой жутью, от которой хотелось, обернувшись, забраться на верхушку самой высокой сосны.
– Я его тень, – усмехнулся пришелец. – Я – та правда, которую он пытается скрыть, та великая цель, о которой мы все мечтаем тайно, боясь произнести вслух.
Глава клана хотел было задать следующий вопрос, но запнулся и продолжил молча смотреть на незнакомца. Потому что знал, о какой цели тот говорит… Тикрей без людей – свободный, полный лесов и невспаханных полей. Тикрей, где можно выйти из чащи, не боясь получить удар вилами в бок, где не нужно думать над тем, что сказать собеседнику-человеку, чтобы быть не так понятым! Тикрей, полный дичи и покоя! На миг представился Лихай, говорящий: «Брат, мир не изменить! По-другому уже не будет!»
– Вместе мы изменим этот мир, – зазвучал почти бесплотный голос. – Все, что требуется от твоего клана, – не вмешиваться и не сообщать властям, если увидите зараженных, направляющихся в сторону Вишенрога!
– Но мои рыси… – попытался возразить Дархан.
– Если не вмешаются – останутся в безопасности, – оборвал гость. – И смогут насладиться криками людей, например, из той деревни, в которой люди подняли руку на члена твоего клана…
– На Зохана? Откуда ты… – изумился Дархан.
И вдруг понял, что пришелец уже стоит в дверях.
– Загляни в свое сердце, – мертвый голос напоминал шелест сухих листьев, – и ты увидишь, как сильно желаешь этого!
– Постой… – растерянно позвал глава клана.
Он, как и все оборотни, терпеть не мог алкоголь, но сейчас хотелось не просто выпить кружку пива, а напиться до скотского состояния, дабы позабыть навсегда этот день, в который все пошло кувырком.
В дверях было пусто. Ни тени. Ни звука.
В голове главы клана Смертей-с-ветки – тоже.
* * *
От выходок любимца Редьярда Третьего – Короля шутов, Повелителя смеха, Господина шуток и Хозяина толп – обычно стенали все, начиная от поломоек и заканчивая самим венценосцем. Женитьба не сделала Дрюню терпимее к человеческим порокам и недостаткам, а даже, пожалуй, добавила в этот список несколько новых строк. Остановить распоясавшегося шута мог только Его Величество (и то не всегда), но случались несколько часов тишины, когда Дрюня вел себя достойно без его приказов, – часы заседаний Большого и Малого королевских советов. В это время шут не вваливался в помещение с какой-нибудь непристойной шуткой или остротой, направленной в самые чувствительные места присутствующих, не передразнивал участников Совета (что с энтузиазмом делал в остальное время), а терпеливо, как Стрема – ужина, ждал под дверями.
Ждал он и сейчас. Малый королевский совет заседал уже больше трех часов – у Его Величества после отпуска наконец дошли руки до требующих внимания дел. Ванилька, которая в связи с назначением Пипа на должность Главного королевского повара была вынуждена уволиться с дворцовой кухни, чтобы вплотную заняться «Старым другом», с утра ушла в трактир. И Дрюня маялся бездельем, ожидая, пока оставленный у дверей королевского кабинета паж не прибежит к нему с известием об окончании Совета.
Скука деятельной натуре шута на пользу не шла. Он сделал акробатические упражнения и растяжки, к которым привык еще со времени путешествия в труппе мэтра Иживолиса, сожрал яблоко, выпил легкого вина, посмотрел в окно, поплевал семечки на стоящих внизу гвардейцев, последил, как, аккуратно переставляя лапы, идет по карнизу здоровенный котище, поймал себя на мысли повторить опасный трюк, вспомнил, что он совсем скоро станет отцом, и передумал. Хотелось прогуляться, однако после встречи с Алли удовольствие от прогулок было испорчено опасением снова с ней встретиться. Дрюне было и стыдно, и смешно одновременно, но эльфийка оказывала на него какое-то магическое влияние, противостоять которому казалось крайне сложным. Стоило только вспомнить ее нежную кожу, лукавый изгиб губ, пушок на щеке…
Когда в дверь его покоев постучал паж с известием, что Его Величество освободились и обедают у себя в кабинете, Дрюня ужасно обрадовался и даже наградил мальчишку монеткой. Хоп-хоу, кто-кто, а братец Рэд с его интригами заставит позабыть о высоких, соблазнительно покачивающихся грудях, тонкой талии и… Тьфу ты, изыди!
Король не столько обедал (было еще слишком рано для перемены из пяти блюд и компота), сколько перекусывал рябчиком, запеченным с брусникой в сливках. Из всех постоянных членов Малого королевского совета в кабинете остался только один – волкодав Стремительный, занявший стратегически выгодную позицию справа от Его Величества. Когда Дрюня вошел в кабинет, оба – и король, и пес, – посмотрели на него с укоризной.
– А я чего? – воскликнул шут, падая в любимое кресло и алчно глядя на стоящие на столе яства. – Я ничего!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
